Третья, заключительная часть беседы Саммо Хуна с журналистом, посвященная получению им награды Гонконгской кинопремии за выдающиеся достижения. Первая находится здесь, вторая - здесь.
В каком-то смысле Саммо Хун настолько же великий художник, насколько и ужасный бизнесмен. Выступая и в качестве режиссера, и как продюсер, он давно шутил, хотя и с долей правды, что все его самые кассовые фильмы неизбежно предназначались для продюсерских компаний, принадлежащих другим.
Например. В 1987 году, на полпути к съемкам комедийого ужастика "Жутко-зловещий", который Хун продюсировал и режиссировал для своей собственной студии Bojon Films, он получил приглашение от Леонарда Хо из Golden Harvest представить фильм к выпуску китайского Нового года, всего через несколько месяцев.
Совершив шаг, который не имел смысла ни для кого, кроме Хуна, он отложил собственное производство и принял предложение Хо. Получившийся в результате фильм "Драконы навсегда" был закончен за три месяца, и стал главным блокбастером в период Китайского Нового Года 1988.
Тем временем Хун потерял, по его оценкам, около 8 миллионов гонконгских долларов на "Жутко-зловещем" из-за истечения контрактов в прошедшие месяцы.
"Я всегда теряю деньги, когда выступаю в роли босса, так что для меня этого больше нет. Не могу сказать, художник ли я, но идей у меня много. На самом деле, я не слишком много думаю о деньгах. Пока мне приходит в голову хорошая, новая, интересная и захватывающая идея, я буду изо всех сил стараться воплотить ее в жизнь"
Саммо Хун
Не должно было вызывать удивление, что тема еды стала единственной повторяющейся в нашем разговоре.
Вначале, когда я прошу Хуна вернуться к своим самым ранним воспоминаниям, когда он был ребенком-актером, он отвечает:
"В число воспоминаний входило: "Были ли мы сытыми после еды?", "У нас было что-нибудь поесть?" Это то, о чем мы думали в детстве. Мы вместе тренировались и вместе ели."
Без подсказки, он рассказывает о том, как вместе со старшим учеником работали над фильмом, и во время перерыва на еду, сходили в ресторан, где за блюдо с рисом брали 1,20 гонконгского доллара.
"Я съел девять тарелок риса, а мой сихинг [старший брат] съел восемь"
— с гордостью говорит Хун, отмечая, что тогда тарелки были значительно больше, чем те, которые мы используем сегодня:
"Владелец ресторана в итоге выгнал нас и сказал, чтобы мы больше никогда не возвращались."
- Тема на этом не исчерпана. Чем он занимался? "Покупкой продуктов и приготовлением ужинов".
- Что ему больше всего нравится на съемочной площадке? "Момент звонка: "Время еды!" Я нахожу еду особенно вкусной на съемочной площадке".
- Будет ли он обучать новое поколение актеров боевиков? "Нет, если они в конечном итоге собираются продавать чар сиу бао [название блюда], чтобы заработать на жизнь".
- Он занимается спортом? "Да, верхней и нижней губой, когда я ем!"
Мне есть что сказать [о состоянии кино в Гонконге], но у меня просто не хватает смелости сказать это.
Саммо Хун
Несмотря на все разговоры, Хун в жизни одновременно и здоровее, и слабее, чем прежде. Иногда в нем звучит задумчивый тон, который предполагает, что дела, возможно, постепенно сходят на нет – как для его карьеры, так и для среды кинопроизводства, которая изначально сделала это возможным. Из-за пандемии Covid-19 широко разрекламированная каскадерская команда Хуна после десятилетий работы больше не действует.
Хотя поклонники скоро смогут снова его увидеть на большом экране в мегабюджетном боевике режиссера Чин Поу-Сои "Осада Коулуна", Хун говорит, что у него больше нет предстоящих кинопроектов, над которыми нужно работать. Он "безработный".
Ирония не ускользает от Саммо: точно так же, как его процветающая карьера когда-то совпала с Золотым веком гонконгского кино, признание его жизненных достижений на Гонконгской кинопремии приходит на фоне огромной неопределенности относительно будущего индустрии, и вполне реальной перспективы, в которой гонконгские фильмы о боевых искусствах могут исчезнуть. Хун говорит, что он "пессимистично, очень пессимистично" оценивает положение вещей.
Мне нужно многое сказать, но просто не хватает смелости.
Саммо Хун
Каким бы ни было состояние гонконгского кино, Хун живет достаточно долго, чтобы иметь возможность невозмутимо оглядываться назад. И хотя он признает, что использует трость для коротких прогулок, а для более дальних - инвалидное кресло, ему остается только наблюдать, как салат Цезарь и суп минестроне, которые ему принесли в обслуживании номеров, уже час как остыли.
На первый взгляд, это может показаться странным выбором в его диете, учитывая известную склонность к калориям. Однако, он просто пожимает плечами и говорит:
"Я не хочу слишком долго здесь оставаться... Еще 30 или 40 лет, и будет достаточно".
Автор: Эдмунд Ли (South China Morning Post)
Грустная концовка, хоть и с шуткой...